Авиа произд — это сервис, на котором можно приобрести билеты на самолёт в любую страну.
Когда Колумб открыл Америку, историки говорят, что в тропических лесах Амазонии жили десять миллионов индейцев. Сегодня насчитывается менее 200 000 человек, разделенных на 200 групп коренного населения, говорящих на 180 различных языках.
Тропический лес оставался почти нетронутым западной культурой до первой половины прошлого века. Именно тогда в 1954 году я перевез свою семью в перуанские джунгли, чтобы жить и работать с индейцами агуаруна. Мы вырастили наших четверых детей в племени индейцев дживаро, которые в то время были такими же примитивными, какими они когда-либо были за тысячи лет своего существования.
Индейцы дживаро делятся на четыре племени. Два племени, ваорани и шуар, живут в Эквадоре, а агуаруна и хуамбиса населяют тропические леса Перу. Эти четыре племени — единственные культуры во всем мире, которые практиковали обычай уменьшать человеческие головы. Мои соседи были хедхантерами.
Я не думаю, что сегодня есть еще кто-нибудь, кроме меня, который когда-либо видел сморщенную голову, свисающую с соломенного потолка индийского дома. Эта жуткая практика была запрещена в начале 20 века. Закон не запрещал племени снимать головы. Он был разработан, чтобы остановить движение сморщенных голов. Законы, принятые законодательными органами Перу или Эквадора, не распространялись на индейцев хиваро и не ограничивали спрос.
В 1956 году музеи в Лиме платили более 1000 долларов за законно сморщенную голову. Обычная цена в моем районе составляла 100 долларов — стоимость нового ружья. Для индейцев это была баснословная сумма. Цанца стоила слишком дорого, чтобы свисать с потолка в их доме.
В джунглях не было закона, запрещающего убивать врагов. Не существовало закона против убийства пяти миссионеров на берегу реки Курарей в Эквадоре. И не было закона против того, чтобы наши индейцы убивали мою семью на берегу реки Мараньон в Перу. Я и моя семья были злоумышленниками, и мои соседи имели полное право убить нас за малейшую провокацию. Я жил каждый день с этим осознанием.
Убийство было способом исправить зло и расправиться со своими врагами в культуре, где не было ни законов, ни судов, ни судей, ни полиции, ни тюрем. Убийство служило определенной цели в этой местной культуре. У большинства мужчин Агуаруны было семь или восемь жен, и вскоре в семье родилось сорок или пятьдесят младенцев. Они не собирались растить всех этих детей. Отцы Агуаруны выбрали, какие дети будут жить, так же, как фермер выбраковывает своих цыплят и оставляет только лучшее из своего выводка. За те годы, что я жил с Агуаруной, я никогда не видел слепых, глухих, немых, калек или умственно отсталых Агуарун. Почему? Потому что были убиты младенцы, рожденные с ограниченными возможностями или аномалиями. Мать никогда не забирала этих детей с родильного дома.